Понятие о псевдоэтимологии

Ошибочную и антинаучную этимологию не следует смешивать с псевдоэтимологией, далёкой от научных поисков этимона.

Псевдоэтимологией называется такая преднамеренно или непреднамеренно допускаемая связь между родственными и неродственными словами, которая основана на внешнем звуковом сходстве соответствующих слов, имеющих разные значения, на неверном морфологическом членении этимологизируемого слова, на семантическом переосмыслении его. Иначе эту этимологию можно назвать окказиональной.

Рассмотрим методику, которой пользуются псевдоэтимологи, устанавливая «этимологию» слова при этимологизировании.

Английское слово спич (speech), имеющее значение “краткая застольная речь”, по звучанию несколько напоминает русское слово спичка — “тонкая палочка, служащая для добывания огня”. Опираясь на это сходство звучаний, псевдоэтимолог переносит на слово спичка значение слова спич: спичка — это “небольшой спич”. То же происходит в случае с разнокоренными русскими словами речь и речка. В результате такого переноса слово речка получает значение “небольшая речь” (по ложной аналогии: ночь — ночка, туча — тучка, рука — ручка). Приведём другие, более сложные случаи.

В русском языке с давних пор бытует слово договор, которое при научной этимологии легко расчленяется на составляющие его части: приставку до- и основу -говор. Из второй части выделяется в свою очередь суффикс ~ор, при помощи которого от звукоподражательного гов, выступающего в качестве образующего элемента в ряде индоевропейских языков, и образовано говор (ср. латыш. gaura «болтовня», лит. gauti — «выть», греч. goos — «жалоба» и др.).

Но это же слово, попав в сферу действия псевдоэтимологии, намеренно членится (по ложной аналогии со словами пар-о-ход, волк-о-дав, вод-о-род) на явно нечленимые части дог-о-вор: дог (англ. «собака»), о — соединительная гласная, вор — «тот, кто занимается хищением». В результате псевдоэтимологизирования слово получает толкование: договор — «человек, крадущий породистых собак».

Если в обычных толковых словарях слово пиротехник объясняется как “специалист по изготовлению взрывчатых смесей” (от греч. pyr — “огонь”), то в псевдоэтимологическом словаре оно рассматривается как сложное слово (пир — “большой званый обед или ужин” + техник) со значением “специалист по устройству пиров; метрдотель”. Подобное “объяснение” связано со звуковым сходством двух разных элементов в сближаемых словах: греч. pyr и общеслав. пир.

Слово поразительный (“изумительный, необыкновенный”), членящееся на части: по-раз-и-тельн-ый, при псевдоэтимологическом анализе благодаря звуковому сходству слов поразить и паразит получает совершенно неожиданное толкование: паразительный — “похожий на паразита”. И членится оно в соответствии с этим так: паразит-елън-ый. Псевдоэтимолога нисколько не смущает то обстоятельство, что толкуемое им слово имеет несколько иное написание.

Слово черкеска в толковых словарях сопровождается следующим объяснением: “верхняя, надеваемая на бешмет, узкая и длинная мужская одежда, затянутая в талии, с газырями на груди”. Слово черкеска образовано от черкесы (название народности на Кавказе) при помощи суффикса -к(а). Этимология этого слова приводится у М. Фасмера.

Сохраняя без изменения все фонетические и морфологические элементы этого слова, псевдоэтимолог толкует его как женское соответствие мужскому наименованию: черкес — черкеска (“женщина черкесской национальности”). Такое объяснение “опирается” на имеющиеся в языке модели: грузин — грузинка, осетин — осетинка, сван — сванка и т. д. При этом как бы упускается из виду, “забывается”, во-первых, то обстоятельство, что данным словом уже названа определённая реалия (верхняя одежда), во-вторых, что для обозначения женщины черкесской национальности в языке уже существует слово — черкешенка.

Необходимо обратить внимание на следующее немаловажное обстоятельство, пренебрежение которым может привести к неправильному пониманию псевдоэтимологии и отнесению к ней явлений другого порядка.

Если “этимолог”, обращаясь к слову овчарка, соотносит его с овчар и даёт определение “работница, ухаживающая за овцами”, то это — явление псевдоэтимологии. Но если для названия женщины, ухаживающей за овцами, образовать по существующей в русском языке модели слово овчарка, то в данном случае мы имеем дело с созданием слова-омонима, а не с псевдоэтимологией, ибо при последней слова не образуются, а дастся неверная этимология существующего слова, заведомо неверное его толкование.

Как свидетельствуют К. И. Былинский и Д. Э. Розенталь, в некоторых районных газетах называли женщину-овчара словом овчарка, однако оно, естественно, не получило распространения.

Если литературовед, изучающий творчество Пушкина, называется пушкинистом, то человек, посвятивший себя изучению творчества Данте, мог бы называться дантистом в соответствии с моделью: Пушкин — пушкинист, Данте — дантист. Но его так не называют не потому, что это «приводит к абсурду», как считает Ю. В. Откупщиков, а потому, что слово дантист (лат. dens, dentis — зуб) уже существует в языке и имеет значение “зубной врач”. Создание слова дантист в значении “специалист по Данте” привело бы к нежелательной омонимии.

Введенская Л. А., Колесников Н. П. — Этимология — СПб, 2004 г.