Текстология.руЯзыкознаниеТекстологияСписки текстовСостав древнерусской письменности в рукописных собраниях - часть 3

Состав древнерусской письменности в рукописных собраниях - часть 3

Новгородская четвертая летопись так описывает гибель рукописей в Москве во время нашествия Тохтамыша 1382 г.: «Книг же многое множество снесено со всего града, в зборных церквах до стропил наметано, съхранения ради спроважено, то все без вести створиша».

Степень разработанности рукописного наследия у нас, однако, незначительна.

Н. К. Никольский в 1902 г.  прямо заявлял, что состав древнерусской книжности неизвестен, что мы не можем знать древней русской литературы и что поэтому научное построение истории древней русской литературы преждевременно. Н. К. Никольский имеет в виду плохую сохранность памятников древнерусской литературы, особенно до XV в. включительно, и односторонний подбор рукописей в монастырских библиотеках, через которые в основном и дошла до нас древнерусская книжность.

Вот что писал он же о состоянии издания и изучения памятников древнерусской литературы в 1929 г.: «Оно аналогично тому уровню, на каком происходила разработка истории западноевропейской и византийской литератур приблизительно в первой половине XVII в., когда для нее не был еще собран и систематизирован фактический материал, необходимый для воспроизведения ее прошлого и для синтетического его освещения. Среди русских ученых XVIII в. не было таких неутомимых собирателей, какими были на Западе Дюканж, Монфокон, Фабриций, Cave, Oudin, Labbe, Ассемани и многие другие, без подготовительных работ которых, продолжавшихся около двух столетий, не могло бы, по отзыву академика В. Г. Васильевского, наступить развитие исторических и (добавим) историко-литературных дисциплин на Западе в течение минувшего столетия. Между тем у нас, при наличии указанного пробела, производилось и производится так называемое “построение” истории древнерусской литературы, начавшееся поэтому не с фундамента, т. е. не с собирания и систематизации сохранившихся фактов литературной истории, а с крыши, т. е. с обобщений, основанных на недостаточном количестве отдельных наблюдений, и с применения к ним предвзятых идей и заимствованных схем. Вот почему опыты историко-литературных курсов, относящихся к допетровской письменности, появившиеся с половины прошлого столетия, очень скоро оказывались небывалыми историями небывалой словесности...

Поскольку исторический синтез имеет в виду воспроизводить то, что происходило в действительности, постольку неизбежно предварительно сгруппировать фактический материал, систематизировать его, оценить его качество для поставленной задачи не с точки зрения современных понятий, представлений и схем, а с точки зрения его места в цепи явлений минувших столетий».

При всех несправедливых преувеличениях этого отзыва о состоянии изучения древней русской литературы до 1929 г. в основе его лежит справедливая мысль о необходимости внимательного выявления и изучения текстов древнерусских памятников для истории древнерусской литературы.

Задача учета, систематизации и научного описания всего огромного рукописного материала, сохранившегося до наших дней, стоит перед другой наукой — археографией , и мы не можем поэтому останавливаться здесь подробно на вопросах специально археографических. Скажем только кратко о тех требованиях, которые предъявляет к археографии текстология.

Д.С. Лихачев. Текстология – Санкт-Петербург, 2001 г.