Значительные перемены в русской антропонимии как социально-языковой и юридической категории происходят в XVIII в. Ее регламентацией стала заниматься государственная власть в ее высшей инстанции. В 1701 г. Петр I специальным указом запретил в документах употребление «полуимен»: «На Москве и в городах Царевичам и Боярам и Окольничим и Думным и Ближним и всех чинов людям Боярским и крестьянам к Великому Государю в челобитных и в отписках и в приказных и домовых во всяких письмах Генваря с 1 числа 702 года писаться целыми именами с прозваниями а полуименами никому не писаться».
Однако соблюдение этого указа не было последовательным: в отдельных случаях еще допускались в деловые бумаги полуимена вроде Емелька, Ванька, Никитка. Более того, отмечаются факты употребления в функции личного антропонима даже нехристианских имен (например, в синодиках, которые, как известно, велись церковью, названы роды: попа Худобы, Постника Лопатина, Богдана Серебряного, Истомы Стародубца, Третьяка Лаврентьева сына (Муром, 1713 г.), Постник Лодыгин, Любим Немцов, Смирной Отрепьев, Замятия Хонин (Кострома, 1765 г.). И хотя единичное использование неканонических имен еще пройдет по всему XVIII и даже XIX в. (см. в «Русской родословной книге» записи: Воин (Доримедонт) Васильевич — 1742 г., его дети: Василий Воинович — 1796 г., Павел Воинович— 1800 г., Анастасия Воиновна— 1789 г.), все же в этот период мирские имена уже сошли со сцены, оставив о себе память как в ранее созданных фамильных прозваниях патронимического происхождения, так и в возникавших на протяжении всего XVIII и XIX вв. фамилиях горожан и крестьян. Что касается собственно прозвищ, то они не вышли из обихода с исчезновением неканонических имен и, как известно, функционируют и возникают в наше время.
Победа церковного именослова и юридическая регламентация форм имен («полуименами никому не писаться») создавали впечатление, что с XVIII в. в России установился единый для всех сословий именник, который, будучи строго регламентированным церковью, практически не развивается. Между тем, как доказал В. А. Никонов, «с окончательным вытеснением нецерковных имен к концу XVII в. ... история личных имен в России не прекратилась, в ней продолжалась борьба, опосредованно отражая социальные процессы». Изучением именника XVIII и XIX вв. начали заниматься лишь недавно, поэтому к настоящему времени проанализирован небольшой материал, относящийся в основном к европейской части России (В. А. Никонов, В. И. Тагунова, Л. М. Щетинин, С. И. Зинин и др.). Познакомимся с составом имен, используемых в XVIII, а также в XIX и начале XX в., статистической организацией мужского и женского именников, его социальной и стилистической дифференциацией, особенностями изменения.
Для того чтобы представить антропонимика (именник) различных синхронных срезов и особенно ее динамику, нужны сплошные обследования за длительное время в пределах одной территории или населенного пункта. Но найти город, по которому бы имелись метрические записи из года в год, почти невозможно. Приходится брать город, который хотя бы приближался в этом отношении к идеалу и, кроме того, отвечал другим требованиям — был типичным по составу населения, географическому положению, своему историческому и культурному развитию. Таким, по нашему мнению, является Пенза, возникшая в 1663 г. и разделившая судьбу многих русских городов европейской части России. Антропонимику Пензы мы и берем для «лабораторного» исследования. Этот город удобен еще и тем, что по нему сохранилась «Строельная книга», составленная в 1665 г., в которой широко представлена антропонимия (имена, прозвания по отцу, фамилии) первых жителей города. В частности, здесь зафиксировано около 200 мужских имен (на 2164 человека); подавляющее большинство их — канонические имена, известные и по другим территориям страны: Абакумко, Авдокимка, Авдюшка, Аверкейка, Агапка, Агафонка, Адамка, Акимка, Акишка, Аксеныш, Александр, Алексей, Алферка, Алфимка, Амелька (Емелька), Андрей, Андронка, Андрюшка, Анофрей, Антипка, Антропка, Анцыфорка, Архипка, Афонасий и т. д. Многие из этих имен, правда, записанные в полной форме, видим у детей и внуков первопоселенцев города — в книгах Пензенской духовной консистории 1758—1760 гг., 1761—1768 гг. и других лет.
Вот материал сплошных выборок имен с 1761 по 1768 г.
За указанные 8 лет детей мужского пола записано 740, разных имен у них — 90.
Делением числа имяносителей (740 чел.) на количество имен (90) получаем средний коэффициент одноименности (СКО), он равен 8 чел. Имена с числом носителей 8 и более относим к частым именам. Их оказалось 23, они обслуживали в этом восьмилетии 612 чел., что составляет 82,7% всех новорожденных. Среди частых выделяем первую пятерку самых популярных имен: Иван, Петр, Василий, Андрей, Михаил — она обслуживает 289 чел. (39,0% имяносителей) и вторую пятерку: Григорий, Николай, Степан, Алексей, Федор— 143 чел., 19,3%. Десяток наиболее частых имен (две первые пятерки) в 1761—1768 гг. обслуживал 432 мальчика, что составляло 58,3% имяносителей. Остальные 13 имен из числа частых: Александр, Семен, Сергей, Егор, Гаврила, Димитрий, Матвей, Козьма, Никита, Яков, Афанасий, Тимофей, Федот — обслуживали 180 чел., или 24,3%.
На 627 девочек 1761—1770 гг. рождения использовано 53 имени. В числе частых (с коэффициентом 12 и выше) оказалось 19 женских имен, они были у 474 девочек (75,6% имяносителей). Пятерку самых модных имен составили: Евдокия, Анна, Марья, Прасковья, Пелагея — 203 чел., 35,4%; следующую пятерку: Матрена, Екатерина, Ирина, Марфа, Дарья — 119 чел., 18,9%; весь первый десяток — 322 чел., 51,3%. За его пределами, но в числе частых заняли места: Татьяна, Акулина, Наталья, Варвара, Устинья, Агафья, Степанида, Агриппина, Фекла— 156 чел., 24,9%.
Женский именник заметно уступает мужскому в количестве имен. И такое положение характерно для него в течение всего третьего периода, вплоть до первых десятилетий советского времени. Что касается характера организации его статистической структуры (соотношения частых и редких имен, «наполнения» частых имен, их первого десятка и первых пятерок), то отличий между мужской и женской подсистемами именника почти не наблюдается. Правда, по концентрации имяносителей мужские пятерки самых популярных имен несколько превосходят соответствующие женские (ср.: 39,0% и 32,4%, 19,3% и 18,9%), несколько выше у мужских частых имен получился и общий процент имяносителей (ср.: 82,7% и 75,6%).
Три десятилетия спустя, в 90-е годы XVIII столетия, в Пензе находим именник, отличающийся от рассмотренного у мужчин и у женщин примерно на 25%. Уже этот факт рассеивает миф о стабильности церковного именника. Еще более подвижен конкретный набор антропонимов. Так, в 1791—1800 гг. встретились такие «новые» имена, отсутствовавшие в 1761—1770 гг., как Аким, Ананий, Андреян, Аника, Аникий, Аристар (Аристарх), Варфоломей, Владимир, Всеволод, Евдоким, Евсей, Ермил, Капитон, Константин, Лавр, Ларион, Леонтий, Макарий, Марк, Маркел, Мартиниан, Никон, Пахом, Пимен, Прохор, Ростислав, Севастьян, Сильверст, Силантий, Устим; Агата, Агния, Алимпиада, Глафира, Гликерья, Евлампия, Иванна, Клавдия, Ксения, Лидия, Любовь, Хионья, Христинья. Причем немало имен зафиксировано не в церковно-канонической, а в народной форме: Денис, Дмитрий, Корнилей, Прокопий, Валя и др. Обращает на себя внимание использование, хотя и очень робкое, старых славянских и русских имен: Владимир, Всеволод, Ростислав, Любовь. Естественно, что в 90-е годы не были взяты для наречения пензенских мальчиков и девочек некоторые из имен 60-х годов: Авдей, Агап, Агафон, Антип, Гурий, Дементий, Евстратий, Елисей, Емельян, Ефрем, Захар, Исайся, Иуда, Лаврентий, Лев, Лука, Лукьян, Мефодий, Миней, Мирон, Наум, Панфил, Платон, Самсон, Сидор, Сила, Трофим; Ева, Ефимия, Манефа, Соломонида, Февронья и др. Полного совпадения в репертуаре имен ни по годам, ни по десятилетиям обычно не бывает.
Сравнительный анализ состава и употребительности антропонимов, проведенный В. А. Никоновым на материале женских имен XVIII в., показал несостоятельность культивировавшегося пропагандой тезиса о равенстве всех людей перед церковными законами. Вскрыта антропонимическая неоднородность, корни которой в неравенстве социальном. «Одними и теми же именами пользуются преимущественно крестьянки и пренебрегают дворянки — Василиса, Мавра, Федосья, Фекла, другие — в почете у дворянок и неупотребительны у крестьянок — Александра, Елизавета, Ольга, Екатерина... Именник купчих... промежуточен между именниками дворянок и крестьянок... Частотности большинства имен располагаются в таком порядке: дворянки — московские купчихи — коломенские купчихи — крестьянки. Частые у крестьянок имена Марфа, Меланья, Неонила, не принятые дворянками, редки у купчих Москвы, но купчихи Коломны еще не прониклись барским презрением к этим именам».
Бондалетов В. Л. Русская ономастика – М., 1983 г.
Все изображения и цитаты приведены в информационных, учебных и ознакомительных целях, а также в целях раскрытия творческого замысла.
 |
 |
В первое десятилетие XIX в. в Пензе 1015 мальчикам дано 111 имен, 942 девочкам — 69. Частых мужских было 21 имя: И...
|
 |
|
Особый научный интерес представляет развитие русской антропонимии в конце XIX —...
|
 |
|
22.04.2024
22 апреля отмечается юбилей со дня рождения В.В. Набокова, русского и американского п ...
|
 |
|
23.04.2024
Ежегодно 23 апреля проводятся праздничные мероприятия по случаю Дня книги и авторског ...
|
