ЛитератураЛитература Древнего мираЛитература древнего ДвуречьяТипы шумерской литературы
По своему типу дошедшие шумерские сказания можно условно разделить на три группы. К первой группе относится всего лишь один текст, рассказывающий о борьбе Гильгамеша, правителя Урука, с правителем Киша, Аггой. Это пока единственное известное нам произведение, жанр которого в какой-то мере можно определить как песенно-героический. В этой песне-сказании нет фантастических сцен и образов, сюжет ее, по всей видимости, совпадает с действительными историческими событиями.
Образ главного персонажа Гильгамеша значительно отличается от его образа в иных памятниках, где Гильгамеш наделен волшебно-сказочными чертами. Возможно, что сказание было сложено в честь победы Урука над Кишем, и мы имеем основание считать, что оно было записано не позже XXVI в. до н. э., времени правления первой династии Урука, возводившей свою родословную к Лугальбанде и Гильгамешу (в конце первой династии Урука в Шуруппаке (совр. Фара) Гильгамеш уже был обожествлен).
Ко второй группе сказаний относятся два текста, «Энмеркар и жрец Аратты» и «Энмеркар и Энсухкешданна». Оба они повествуют о споре между правителем Урука Энмеркаром и верховным жрецом города Аратты. В первом из них, одном из самых больших из дошедших до нас шумерских памятников, рассказывается, что владыка Урука, Энмеркар, желая построить храм Инанне, решил собрать с жителей далекой Аратты, расположенной «за семью горами» (по-видимому, на Иранском нагорье), большую дань и по совету Инанны отправляет в Аратту гонца с требованием подчиниться Уруку. Гонец передает его послание и вместе с ним загадывает верховному жрецу Аратты загадку.
Жрец растерян:
Сердце верховного жреца затрепетало, и он зашатался.
Ответа не находит, ищет ответа.
Под ноги себе глазами лживыми смотрит, подбирает ответ.
[Наконец] ответ нашел, слово произнес.
Гонцу ответа слова,
Как бык ревет...
Дальнейший ход рассказа определен тем, что гонец ходит из Урука в Аратту и обратно и передает послания главных героев. Оба они загадывают друг другу волшебные загадки-задачи, смысл которых нам не всегда понятен, и помогают себе в их разрешении различными магическими обрядами. Спору придается столь большое значение, что в ходе его даже изобретается письменность: одно из поручений Энмеркара оказывается настолько сложным, что гонец не может его повторить; тогда Энмеркар изобретает письмо и записывает свои слова на глиняной табличке.
Сказание это, а также близкая ему по типу «Песнь об Энмеркаре и Энсухкешданне» представляют много трудностей с точки зрения классификации и датировки. Несомненно, какую-то важную роль в обоих сказаниях играют сказочные элементы — волшебные загадки, колдовство и т. д. С другой стороны, форма спора, в которую они облечены, характерна для шумерской литературы более позднего времени. Сложный, искусственный язык обоих памятников также заставляет отнести их ко времени более позднему, чем остальные сказания. Следует, наконец, заметить, что тема состязания и вражды двух городов-государств, как и песнь о Гильгамеше и Агге, может отражать и какие-то реальные события.
Третью и самую многочисленную группу сказаний составляют те, которые наиболее явно напоминают волшебную богатырскую сказку. Всего их насчитывается восемь: «Инанна и чудовище горы Эбех», «Нинурта и чудовище Асаг», «Гильгамеш и небесный бык», «Лугальбанда и гора Хуррум», «Гильгамеш и дерево хулуппу» (первая часть рассказа о Гильгамеше, Энкиду и преисподней), «Гильгамеш и Гора Бессмертного», «Лугальбанда и орел Анзуд», «Энкиду и подземный мир» (вторая часть рассказа о Гильгамеше, Энкиду и преисподней).
Все они тесно связаны с мифологией, во всех присутствует значительное число мотивов, известных мировой волшебной сказке; как правило, все они так или иначе обнаруживают сходную сюжетную схему, важнейшими моментами которой являются путешествие героя в другую страну или подземное царство и связанные с этим испытания, герой обычно должен сразиться с чудовищем или срубить священное дерево. Мы остановимся на двух сказаниях, наиболее хорошо изученных: о сражении Гильгамеша с чудовищем Хувавой и его походе за кедрами и о приключениях героя Лугальбанды (последнее опубликовано в 1969 г. немецким ученым Клаусом Вильке).
Сказание «Гильгамеш и Гора Бессмертного» (по-шумерски оно называется «Жрец к Горе Бессмертного») начинается с того, что жрец Гильгамеш задумывает поход в кедровые горы. По совету «раба своего» Энкиду он обращается за помощью к богу Уту.
Гильгамеш козленка чистого, светлого взял,
Козленка рыжего, жертвенного к груди прижал,
Руку к устам в молитве поднес,
Богу Уту на небеса кричит:
«Уту, в горы стремлю я путь, ты ж помощником мне будь!
В горы кедров стремлю я путь, ты ж помощником мне будь!»
Уту с небес ему отвечает:
«Могуч и почитаем ты, зачем же в горы стремишься ты?»
Гильгамеш ему отвечает:
«Уту, слово тебе скажу, к моему слову ухо склони!
О моих замыслах скажу, к моим надеждам слух обрати!
В моем городе умирают люди, горюет сердце!
Люди уходят, сердце сжимается!
Через стену городскую свесился я,
Трупы в реке увидел я,
Разве не так уйду и я? Воистину так, воистину так!
Самый высокий не достигнет небес,
Самый огромный не покроет земли,
Гаданье на кирпиче не сулит жизни!
В горы пойду, добуду славы!
Среди славных имен себя прославлю,
Где имен не славят, богов прославлю!»
Уту мольбам его внял благосклонно,
Как благодетель, оказал милость...
Милость Уту состоит в том, что он дает в помощь Гильгамешу семь чудовищ-амулетов (большинство из них в виде змей). Гильгамеш бросает клич, собирает помощников — 50 холостых молодцов своего города, которые «как один человек на его сторону стали», идет в кузницу, где ему куют орудие (одно из них — двойной бронзовый топорик), и отправляется в поход. По дороге герои пересекают семь гор и, по-видимому, каждую из этих гор преодолевают при помощи одного из чудовищ-амулетов.
Затем воины останавливаются, а Гильгамеш погружается в магический сон, желая, очевидно, получить предсказание. Во сне к нему приходит решение убить Хуваву, стража кедрового леса, и Гильгамеш пробуждается со словами: «И пока человек этот среди людей существует, я схвачу его, и будь он бог, я все равно схвачу его!»
Как только Гильгамеш и его спутники приблизились к жилищу Хувавы, тот бросает на них свои семь устрашающих «ужасов-блесков» или «молний-лучей». Но спутники Гильгамеша начинают рубить кедры, и едва только падает кедр, теряет свою силу один из магических лучей. Когда срублено седьмое дерево, Гильгамеш вступает в покои потерявшего свою силу Хувавы и ударяет его по щеке. Хувава начинает молить о пощаде, и Гильгамеш уже склонен пощадить пленника, но Энкиду противится этому и сам отрубает Хуваве голову. Затем герои несут голову Хувавы к Энлилю, верховному богу (по другим версиям, к Энлилю и его супруге Нинлиль). Энлиль приходит в великую ярость и проклинает убийцу Хувавы, а его магическую силу распределяет среди явлений природы и живых существ.
Сказание о герое Лугальбанде, мифическом отце Гильгамеша, также включает в себя многие элементы чудесного. Лугальбанда, оказавшийся в горах Забуа (видимо, где-то в Иранском нагорье), мечтает встретиться с гигантским орлом Анзудом (Анзу) в надежде, что тот поможет ему вернуться к урукскому войску, которое (мы узнаем это из дальнейших событий) находится где-то по дороге в Аратту. Лугальбанда достигает огромного дерева, где Анзуд свил себе гнездо и, улетев на охоту, оставил своего орленка.
Лугальбанда смекалист, поступает разумно:
В сладкую пищу — «божье яство»,
Раденье к раденью добавляя,
Мед вливает, мед добавляет,
В гнезде орлином перед орленком угощенье расставляет.
Птенец пожирает жир овечий,
А тот ему яство в клюв толкает.
Сидит орленок в гнезде орлином,
Он глаза ему сурьмою подкрасил,
Голову душистым можжевельником украсил,
Венец Шугур из веток сделал.
Возвращаясь с охоты, орел зовет орленка, но тот не откликается. Орел в ужасе, но, подлетев к гнезду, видит своего птенца довольным, сытым и в венке. Обрадованный орел обещает наградить того, кто это сделал. Он предлагает Лугальбанде богатство, славу, непобедимое оружие, но Лугальбанда поочередно отказывается от них. Только после того, как орел говорит ему:
Что же ты, мой Лугальбанда?
Одари же меня заветным желаньем! ............
Не нарушу слова!
Твоя судьба — в твоем желанье!
Лугальбанда просит орла придать его ногам магическую силу и сделать его неутомимым в беге, на что орел охотно соглашается:
В поднебесье Анзуд несется,
По земле Лугальбанда несется.
Орел с небес озирает землю, высматривает войско урукское,
Лугальбанда с земли следит за пылью, поднимаемой войском урукским.
Перед расставанием орел просит Лугальбанду никому не открывать своего чудесного дара и улетает.
Лугальбанда радостно встречен родичами и соратниками, и все вместе они направляются к Аратте. Но подойти к Аратте они не могут, им мешает какое-то волшебное препятствие, и предводитель войска, верховный жрец и вождь Энмеркар, вызывает охотников отправиться к богине Инанне — отнести его послание. Никто не решается на это, кроме Лугальбанды, и, благодаря волшебному дару Анзуда, он уже к ночи добирается до Инанны и передает ей послание Энмеркара (рассказ-письмо Энмеркара повторяется слово в слово).
От богини Лугальбанда получает такой ответ: в водах Инанны (очевидно, возле Урука) развелось много рыбы, среди которых «гигантская рыба, что, как бог между рыбами ...резвится, хвостом плещет, и блестит чешуя ее хвоста в священном месте, среди сухих тростников». Кроме того, вокруг выросло много тамарисков, среди которых один стоит в стороне. Энмеркар должен срубить этот тамариск, выдолбить из ствола его чан, вырвать тростник, которым заросли «священные места», выловить гигантскую рыбу и принести ее в жертву Инанне, предварительно сварив. После этого, как предсказано в заключение сказания, он добудет победу над Араттой.
Как мы видим, шумерские сказания изобилуют мотивами волшебных сказок (чудесного помощника и чудесных даров, вручаемых герою, благодарного животного, путешествия героя в потусторонний мир, обмена просьбами-загадками и т. д.). Часть этих мотивов, как показал в свое время В. Я. Пропп, косвенно отражает обряд инициации (посвящения юноши в полноправные члены племенного коллектива), другие мотивы и элементы композиции могут быть связаны с ритуалом в более прямой форме: например, гадание Гильгамеша с помощью сновидения, хоровые заклинания его воинов и т. д.
Все это свидетельствует о том, что шумерские героические сказания еще не эпос в полном смысле этого слова, а его более архаические формы, из которых подлинный эпос впоследствии разовьется. Шумеро-вавилонские памятники дают тем самым возможность проследить последовательную эволюцию эпических форм. Сравнительное изучение шумерских песен о Гильгамеше (III тыс. до н. э.), старовавилонской версии поэмы (нач. II тыс. до н. э.) и, наконец, окончательной ее редакции, датируемой первой половиной I тыс. до н. э., представляет богатейший материал для решения многих вопросов генезиса героического эпоса.
История всемирной литературы: в 9 томах / Под редакцией И.С. Брагинского и других - М., 1983-1984 гг.
Все изображения и цитаты приведены в информационных, учебных и ознакомительных целях, а также в целях раскрытия творческого замысла.
 |
 |
Понятие лирики применительно к памятникам шумерской да и всей древневосточной литературы значительно отличается от совре...
|
 |
|
Специфический жанр шумерской литературы составляют так называемые школьные тексты, или тексты Эдубы. Слово «эдуба&...
|
 |
|
22.04.2024
22 апреля отмечается юбилей со дня рождения В.В. Набокова, русского и американского п ...
|
 |
|
23.04.2024
Ежегодно 23 апреля проводятся праздничные мероприятия по случаю Дня книги и авторског ...
|
